Слимперия - Страница 74

К оглавлению

74

– А меня, Симеон, новый Император сегодня утром на пенсию отправил. Не посмотрел на заслуги и отправил, ни с того, ни с сего. Теперь я маршал в отставке, нда-а… Знаешь, что я тебе скажу, майор? – Ити Б. Р. В. посмотрел на друзей бравого майора Симеона, поколебался немного и, пробормотав: «в принципе, тоже свои люди», сказал, понизив голос:

– Сдаётся мне, Симеон, что наш Император сошёл с ума. Или его подменили.

– Почему вы так решили? – поразился Семён.

– Потому что он отправил в отставку всех, – зловещим шёпотом ответил маршал-пенсионер. – Представляешь, одним указом – всех! И нынче сидит во дворце… или ходит, или что там ещё делает… один-одинёшенек! Слуг и тех разогнал… Дворец, говорят, с полудня окружён смертобойным магическим заслоном, ни войти, ни выйти. Что там творится, никто не знает.

– А вдовствующая императрица с сыном? – помолчав, спросил Семён.

– Без объяснений высланы в монастырь, – коротко ответил Ити Б. Р. В. Маршал обвёл притихших собеседников взглядом и сухо добавил, явно сожалея, что поддался минутному порыву:

– Об услышанном, коллеги, прошу не распространяться. Информация сугубо конфиденциальная, – встал, сдержанно попрощался со всеми и ушёл не оглядываясь, прямой как штык.

– Действо продолжается! – с пафосом воскликнул Мар. – В представлении участвуют все те же, плюс сбрендивший Кардинал-Император. Интересно, какой следующей будет реплика случая на этом спектакле жизни?

– Кушать подано! – торжественно известил подошедший с тяжёлым подносом официант.

– Вот именно, – захихикал медальон.

Глава 14
Сверкающий Ливень И Многотиражная Пресса

Остановиться решили в гостинице, знакомой Семёну по первому дню его прибытия в Мир Перекрёстка, из Хранилища с магическим золотом. Идти от ресторана до гостиницы пешком ни Семён, ни Олия не захотели: Мар предупредил, что слишком далеко будет, лучше извозчика нанять; а Хайку было всё равно – на извозчике, так на извозчике, какая разница. Порой Семёну казалось, что черепаховый боец не знает, что такое усталость… Хотя, разумеется, это было не так.

Лучший отель Перекрёстка назывался просто, без излишних претензий: «Лучший» – и этим названием было сказано всё.

В прошлый раз Семён оказался сразу в баронском номере гостиницы – его туда притащил Мар, воспользовавшись заранее приготовленным возвратным заклинанием, – и потому само здание, снаружи, он не видел. А посмотреть было на что! Более всего гостиница походила на странно оплывший небоскрёб с зеркальными стенами… нет, скорее – на застывший водопад; множество стрельчатых окон-витражей с цветными стёклами создавали на фасаде здания гигантское изображение разноцветно-полосатого надкушенного яблока. Семён, глядя на рисунок, не мог отделаться от мысли, что нечто подобное он уже видел. Но где, вспомнить так и не смог.

Располагалась гостиница в ухоженном парке, исчерченном асфальтовыми дорожками; среди зелени там и сям виднелись маленькие ресторанчики и магазинчики с вывешенными над входом флагами; на всех флагах присутствовала фирменная символика отеля – всё то же надгрызенное неведомо кем яблоко.

Вечерело: солнце ушло за верхушки парковых деревьев, небо заметно потускнело и утратило свою голубизну; когда извозчичья коляска подкатила ко входу в гостиницу, на небе зажигались первые звёзды.

Холл гостиницы напоминал весенние джунгли, атакуемые цунами: вдоль левой стены росли пышные травы, а саму стену густо покрывали цветущие лианы, возле которых порхали бабочки; правая стена была прозрачной и за ней, в подсвеченной лампами воде, плавали экзотически пёстрые рыбы. Семён невольно глянул на потолок: потолок соответствовал вечернему небу. То есть на нём тоже светили звёзды и плыли облака, точь-в-точь как на улице.

Олия прилипла к стене-аквариуму, Хайк остался рядом с ней – он тоже никогда раньше не видел подобных аттракционов и восторгался чудными рыбками не меньше, чем Олия.

Семён заказал всем по отельному номеру, средства вполне позволяли: себе и Хайку он определил одноместные баронские номера, – вроде того, аварийного из запасника, где он ночевал когда-то, – а Олии (гулять так гулять!) королевский люкс. Оплатив авансом за сутки проживания, Семён еле-еле оттащил друзей от аквариумной стены и они отправились лифтом на седьмой этаж, где располагались баронско-королевские номера. Конечно, можно было воспользоваться транспортной магией, выданные ключи позволяли мгновенно перенестись в заказанный номер, но с некоторых пор Семён опасался лишний раз пользоваться той магией – ещё окажешься вместо своего баронского полулюкса в какой иномирной тьму-таракании, добирайся после назад…

Скоростной лифт быстро доставил их на этаж, где Семён, зевая и стараясь не уснуть на ходу, со второй попытки нашёл-таки свой номер. Пожелав друзьям на прощанье спокойной ночи, Семён закрыл дверь, отметился первым делом в туалете и прямиком направился в спальню. Роскошь и убранство номера Семёна не заинтересовали, роскошь как роскошь, на то он и баронский полулюкс – ковры, вычурная мебель, пригашенный потолочный свет, – скинув с себя комбинезон, Семён упал на необъятную кровать под балдахином и сразу уснул.

Проснулся Семён глубокой ночью, под утро. Что ему снилось, он не помнил, но наверняка что-то хорошее – настроение было приподнятое, словно предстоял сегодня знатный праздник с развлечениями и подарками, а не опасный поход в замок Кардинала-Императора. Семён зевнул, потянулся и бодро спрыгнул с кровати.

– Доброе ночное утро! – с подъёмом поприветствовал Семёна Мар. – Ну и горазд же ты дрыхнуть, скажу я тебе! Крепкий молодецкий сон, любо-дорого посмотреть… поди, взорвись рядом серебряная бомба, и то не разбудила бы. И вообще, здоровье – оно от правильных нервов, а правильные нервы – от глубокого естественного сна без снотворного и будильника. Потому что и то, и другое крайне вредно для душевного равновесия, хотя будильник порой страсть как необходим!.. Как сейчас помню, приключилась однажды с одним моим хозяином любопытная история, – немедленно приступил к обстоятельному рассказу Мар, соскучившийся за ночь по общению; Семён, улыбаясь, направился в душ. И пока он мылся, фыркая от удовольствия, Мар продолжал говорить – вода ничуть не мешала его красноречию.

74